- Сейчас не 37-ой год. Если вы отчислите этого студента, я выйду из Партии.
И положил партбилет на стол. Это был скандал! Это такое невозможно.
Отец остался в институте. Засунув своё раздолбайство куда поглубже.
- Никогда не было так страшно, как тогда, - признавался он мне. - Я думал, что меня арестуют.
Но мама его любила. Скорее всего вот за это вот раздолбайство. Это естественно, потому как теперь, чем больше я узнаю о своей маме, тем больше убеждаюсь, она была самым стойким солдатом Империи, из тех, кого я знал. Мамы давно уже нет, и вышеупомянутая Империя на всех парах мчится на свои рифы. Она была воплощением того, что сейчас называют "честный коммунист". Я не стану раскрывать сопутствующие коннотации. Это другая ветка.
С самого начала она наложила запрет на некоторые темы, с которыми мой отец должен был обращаться ко мне. Но поскольку раздолбаем он быть не перестал, то время от времени определённые сведения из него выпадали. Например о его отчиме, моём деде, Петре Ивановиче. Пётр Иванович никогда не жил плохо. Во все времена он умел найти свою нишу, и занять в ней достойное место. Пил водку с Брежневым, на Малой Земле. В наградном листе указано, что истребил дюжину солдат противника, включая офицера, на руке у него был чудовищный шрам и не хватало половинки указательного пальца. Но татуировка, изображающая голую женщину, не пострадала. Однажды он показал две дырочки на груди, куда вошли пули. Одна прошла на вылет, вторая оказалась разрывной. И в плече пуля перевернулась, разорвав руку по всему предплечью. Помню как бабка говорила: я приехала в Тбилиси в госпиталь, а он там на полу валяется, весь в червях. Я осталась за ним ухаживать. Это я его выходила. Это он мне спасибо должен говорить!
После войны, дед развил бурную деятельность. Он разыскал своего друга-фронтовика, откуда-то из Львова, и начали они торговать по всему союзу трофейным товаром. Ездили в Западную Украину, там затаривались барахлом, и везли его по тылам. Деньги так и текли рекой. Но в Севастополе его взяли. При этом надо учитывать, что он мало того, что был орденоносцем, так до войны и сам ментом работал. И не самым последним.
Вот это всё, в той или иной форме сдержанности, в отсутствии мамы, и передал мне отец.
Петра Ивановича арестовали на вокзале. И ещё до того, как отвести на допрос, затолкали в какую-то узкую комнатку.
Если верить отцу, комнатка была с высоким потолком, очевидно без освещения, тёмной, и настолько тесной, что едва можно было повернуться. Сначала Пётр Иванович ничего не понял, просто увидел, что по стенке что-то ползёт. Он тронул это рукой. Это оказалось человеческим говном. Его заперли в комнатку, оборудованную под общественным туалетом на Севастопольском вокзале. Собственно, это и было началом допроса.
Та история закончилась для Петра Ивановича благополучно. Баба Вера, собрала все ценности, которые были в доме, пошла к следователю, и за взятку выкупила героя малоземельца. Герой почесал в репе, и несмотря на отсутствующие пальцы, пошёл учиться на парикмахера. Это к вопросу, о том, какой был порядок при Сталине, и занимались ли при нём совграждане датковзятельством?
Потом, после этой истории, услышанной в детстве, я всё пытался представить себе, а каково это оказаться в комнатке под общественным туалетом, когда на голову тебе валится человеческое говно?
Теперь понимаю, это и есть буквальная, осязаемая картина всей советской жизни, взятой без вот этих вот идейных околичностей.
https://muddylevski.livejournal.com/683316.html
Community Info