Оригинал взят у
laku_lok в Сорокинский Шаламов "в таких лагерях не сидел"Эпизод из "Голубого сала" Владимира Сорокина. После прихотливой сексуальной оргии Сталин и Хрущев разговаривают о лагерной литературе, которую представляют автор "Одного дня Ивана Денисовича" и его антипод "истопник Варлам". Шаламов и Солженицын в мясорубке русского постмодерна.
_______
« – Что это… “Один день Ивана Денисовича”? – прочел Сталин название рукописи, лежащей на полу возле кровати.
– Денисовича, – поправил его Хрущев, в изнеможении переворачиваясь на спину. – Это повесть одного странного типа. Принес мне ее. Пешком шел в Архангельское из крымских лагерей принудительной любви.
– Из LOVEЛАГА?
– Да. Сказал, что в дороге сносил четыре пары сапог. Я сразу усомнился.
– Он сидел там? – Сталин взял с золотого блюда гроздь винограда, оторвал виноградину, вложил в губы Хрущева.
– Да. Кажется, лет семь. Потом в ссылке был, в Коктебеле. Ну, и написал повесть. О быте в LOVEЛАГЕ.
– Я слышал, сейчас многие бросились писать на эту тему. Злоба дня. Интересная повесть?
– Странная… Написано будто бы живо и достоверно, но… в ней что-то изначально фальшивое.
– Расскажи, – Сталин с удовольствием ел виноград.
– Да что, собственно, рассказывать, – зевнул Хрущев. – Иван Леопольдович Денисович, махровый одесский жид, был приговорен ОСО к десяти годам LOVEЛАГА за сексуальные перверсии третьей степени. [...]
Во-первых – на сто страниц ни одного итальянского слова. О французском языке вообще речи не идет. Английские фразы встречаются, но крайне редко. Выходит, что все зеки говорят по-русски? Что за аррогантность?
– Это странно, – рассматривал его лицо Сталин.
– Во-вторых, там описаны какие-то невинные детские сношения. Нет ни ебли в печень, ни говноебания, ни подкожной ебли. А классическая лагерная ебля старика через катетер?
– Об этом знает даже моя Веста.
– В-третьих, кухня. Этот Денисович брюзжит, что его тошнит от супа из спаржи и кур по-венгерски, которыми их кормят чуть ли не каждый день. Их бригадир (у них там принудительное шитье бисером и вязание кружев) страдает изжогой и отдает порцию “прогорклых, пережаренных напрожёг до нестерпимой изжоги и тошнотной горчины” трюфелей другому заключенному, а тот “радостно склоняется над ней”. Вино у них якобы только крымское, французским не пахнет. Кокаин в кокскафе разбавлен сахаром.
– Бред сивой кобылы. В LOVEЛАГ идет первосортный колумбийский кокаин, качество контролирует МГБ, все бармены в кокскафе – офицеры госбезопасности, им в голову не придет разбавлять продукт...
– В общем, какие-то подозрительные лагеря… да и тип этот мне сразу не понравился. Хитрый. А русский писатель не должен быть хитрым. Грубым, наглым, злым – пожалуйста. Только не хитрым… У меня истопником служит Варлам. Он полжизни отбухал в крымском LOVEЛАГЕ. Колоритный персонаж. У него раздвоенный фаллос для ебли в ноздри. Руки согнуты по форме человеческих голов. Он поимел в ноздри десятки тысяч людей. Я ему дал прочесть. Так он мне сразу сказал: “Я в таких лагерях не сидел”.»
Электронная версия в библиотеке BookZ
_______
« – Что это… “Один день Ивана Денисовича”? – прочел Сталин название рукописи, лежащей на полу возле кровати.
– Денисовича, – поправил его Хрущев, в изнеможении переворачиваясь на спину. – Это повесть одного странного типа. Принес мне ее. Пешком шел в Архангельское из крымских лагерей принудительной любви.
– Из LOVEЛАГА?
– Да. Сказал, что в дороге сносил четыре пары сапог. Я сразу усомнился.
– Он сидел там? – Сталин взял с золотого блюда гроздь винограда, оторвал виноградину, вложил в губы Хрущева.
– Да. Кажется, лет семь. Потом в ссылке был, в Коктебеле. Ну, и написал повесть. О быте в LOVEЛАГЕ.
– Я слышал, сейчас многие бросились писать на эту тему. Злоба дня. Интересная повесть?
– Странная… Написано будто бы живо и достоверно, но… в ней что-то изначально фальшивое.
– Расскажи, – Сталин с удовольствием ел виноград.
– Да что, собственно, рассказывать, – зевнул Хрущев. – Иван Леопольдович Денисович, махровый одесский жид, был приговорен ОСО к десяти годам LOVEЛАГА за сексуальные перверсии третьей степени. [...]
Во-первых – на сто страниц ни одного итальянского слова. О французском языке вообще речи не идет. Английские фразы встречаются, но крайне редко. Выходит, что все зеки говорят по-русски? Что за аррогантность?
– Это странно, – рассматривал его лицо Сталин.
– Во-вторых, там описаны какие-то невинные детские сношения. Нет ни ебли в печень, ни говноебания, ни подкожной ебли. А классическая лагерная ебля старика через катетер?
– Об этом знает даже моя Веста.
– В-третьих, кухня. Этот Денисович брюзжит, что его тошнит от супа из спаржи и кур по-венгерски, которыми их кормят чуть ли не каждый день. Их бригадир (у них там принудительное шитье бисером и вязание кружев) страдает изжогой и отдает порцию “прогорклых, пережаренных напрожёг до нестерпимой изжоги и тошнотной горчины” трюфелей другому заключенному, а тот “радостно склоняется над ней”. Вино у них якобы только крымское, французским не пахнет. Кокаин в кокскафе разбавлен сахаром.
– Бред сивой кобылы. В LOVEЛАГ идет первосортный колумбийский кокаин, качество контролирует МГБ, все бармены в кокскафе – офицеры госбезопасности, им в голову не придет разбавлять продукт...
– В общем, какие-то подозрительные лагеря… да и тип этот мне сразу не понравился. Хитрый. А русский писатель не должен быть хитрым. Грубым, наглым, злым – пожалуйста. Только не хитрым… У меня истопником служит Варлам. Он полжизни отбухал в крымском LOVEЛАГЕ. Колоритный персонаж. У него раздвоенный фаллос для ебли в ноздри. Руки согнуты по форме человеческих голов. Он поимел в ноздри десятки тысяч людей. Я ему дал прочесть. Так он мне сразу сказал: “Я в таких лагерях не сидел”.»
Электронная версия в библиотеке BookZ
Community Info