Вот полюбуйтесь-ка. Одна хорошая френдесса прислала мне в ФБ стихотворение М. Кантора, посвященное… А. Навальному. Это нечто. Просьба со стульев не падать.

·                                 РОБИН ГУД И АБАЖУРЫ

В глухих собянинских лесах Скитался Робин Гуд И вдруг узнал, что через лес Навального везут.

Когда схватили мужика, Не ведал он о том, Но вот сегодня в гнусный Кремль Везут его тайком.

Чтоб кожу заживо содрать И сделать абажур – Жестокости такой не знал Ни КГБ, ни МУР.

Вставай, брат Тук, бери свой лук, Вперед, Малютка Джон! Лютует Путин, злой шериф, Но будет поражен!

Я с детства ненавижу Кремль И планы Гоэлро! Нет,

·                                 абажуру не светить В их мерзкое дупло!

За то, что бедным лес раздал Навальный осужден, Сирот и вдов согреть готов Последней веткой он!

Пилил на нужды бедняков Навальный темный бор, И здесь, среди последних пней Шерифу дам отпор.

Людей расставил Робин Гуд, Есть план для молодцов:

·                                 Кох сзади – бац, а в бок – Альбац, А из кустов – Немцов!

Их было сорок удальцов, Привыкших воровать, Переть, душить, тащить, пилить, - Чтоб бедным помогать.

И каждый горемыка знал: Коль не поможет Бог,

·                                 Придет Собчак, сопрет безнал, А крошки стырит Кох.

И вот шерифовы стрелки Вступили в темный лес, И Робин Гуд подал сигнал Идти наперерез.

Последний бой! И головой Ручаюсь - победим! Немцов ни с места, Верный Кох остался недвижим.

И видит Робин: злой шериф Скрываться не спешит, А пленник, тот, скрививши рот, Хохочет от души:

Ты, Робин, стал с годами плох. Решил мне волю дать? Ты Робин – лох! Простой подвох Не можешь разгадать!

·                                 Ты окружен, попал в капкан, В собянинских лесах! Спилили их, чтоб вас двоих Связать за полчаса.

Малютка Джон взглянул вокруг И произнес: Ого. И Робин Гуду он сказал: Их сто на одного.

Ему ответил Робин Гуд: К тому не привыкать – Так повелось, что тот один, За кем приходит рать.

Малютке Джону он сказал: Прицелься, мон амур, – Кому охота получить Дырявый абажур!

Не порти шкурку, - он сказал, - Держать пари готов, Что в глаз Альбац я попаду За пятьдесят шагов.

·                                 Ты бей шерифовых стрелков, А я – навальный сброд, Считать, кто больше перебъет, Не будем наперед.

Подмоги нет, пощады нет, И правды нет вокруг, Но я оплот тебе, ты – мне, Есть пара крепких рук.

Учить, как Родину любить, Совета не прошу: За этот лес, за общий лес Я с каждого спрошу.

С тех пор в собянинских лесах Сияет яркий свет, И с каждой ветви абажур Свисает – ярче нет!

И гонит прочь дурную ночь, И до конца времен Лес охраняет Робин Гуд, И с ним – Малютка Джон.

Не знаю как Вам, дорогие мои читатели, но, по-моему, перед нами все-таки не поэзия, а какая-то кое-как зарифмованная липковатая политота в жанре «шутка юмора на злобу дня».

Но…

Из липкого не выйдет Липкина…

И еще от меня на мотив классики для понимания ситуации:

Служил Мазила рифмоплетом.

Мазила строфы порубал.

Строчил словами пулеметом,

Да между делом водку жрал.

РГАСПИ Ф.17. Оп. 163. Д. 271.

(Утверждены Политбюро 13 апреля 1922 г. Проект был составлен Я.А. Яковлевым, Сталин его отредактировал и написал ряд новых тезисов, в том числе и приведенный выше, см. об этом и у меня в книге).

В то время, когда организовывалась атака на Церковь под предлогом изъятия ценностей на помощь голодающим, Политбюро на заседании 8 марта 1922 г. (присутствовали Каменев, Сталин, Зиновьев и Молотов) рассматривало возможность использования Патриарха Тихона по внешнеполитической линии, о чем свидетельствуют некоторые не вводимые ранее в научный оборот документы из делопроизводства этого органа. Было рассмотрено адресованное в ЦК РКП (б) письмо Л.Б. Красина от 23 февраля 1922 г. В нем видный партийный деятель сообщил, что когда он был в Берлине, его посетил «вождь карпатских русин», скрывшийся под псевдонимом «доктор Леонтьев».[i] Им был известный политический деятель Подкарпатской Руси, юрист, публицист и писатель, доктор Алексей Юлианович Геровский (1883-1972). В Подкарпатской Руси Геровский был председателем Центрального комитета православных общин и юрисконсультом православной епархии.[ii]

«Леонтьев» рассказал в письме Красину, что Румыния пытается склонить Чехословакию к поддержке в его вероятном столкновении с Советской Россией. Кроме того, в Румынии в Бессарабии подготавливается новое выступление Петлюры. «Леонтьев» объявил о своей поддержке советского правительства, как «правительства национального объединения России». По его словам, Карпатская Русь хочет воссоединения с Россией и все свои силы карпато-русы готовы предоставить советской власти. Далее Леонтьев сообщил Красину свои планы: «опираясь на настроения части врангельской армии, перебросить части Кутепова в Россию, с тем, чтобы с началом петлюровского выступления поднять восстание в Бессарабии и облегчить присоединение Бессарабии к России». Леонтьев мотивировал это личными устремлениями Кутепова, который хочет вернуться на Родину, но на соглашение вроде слащевского идти не хочет. В связи с этим Леонтьев предложил послать под видом карпата-русина доверенного человека Советов для переговоров с Кутеповым. Леонтьев предложил также вызвать его в Москву для личного сообщения деталей своего плана, хоть «на положении арестованного», под надзором чекистов и даже в тюрьме. Зато после его доклада советская сторона должна гарантировать ему выезд за границу. Заключительный абзац письма Красина имел прямое отношение к церковным делам:

«Далее Леонтьев возбуждает нижеследующее ходатайство:

- Для карпатской Руси необходимо сейчас иметь православного епископа. Карпато-русы непременно хотят, чтобы этот епископ был рукоположен в свой сан патриархом Тихоном, - и просят разрешения на это правительства РСФСР. В утвердительном случае я должен телеграфировать Леонтьеву, чтобы он прислал их кандидата в епископа (это крестьянин-русин, очень уважаемый и известный в их движении) для приезда его в Москву к патриарху Тихону.

О решениях двух вопросов:

1 – въезда Леонтьева в Москву для личного доклада и

2 – о епископе для Карпато-Руссии

прошу уведомить меня, дабы я мог известить Леонтьева по телеграфу.

Прилагаю две записки Леонтьева и карту.[iii] (К-н).[iv] 23/II – 22 г.». На письме Красина – резолюция В.М. Молотова: «Подождать ответ НКИД».[v] Однако руководители тогда проявили интерес именно к первому пункту вопросов Красина – вызова «Леонтьева» для доклада в Москву. На своем служебном бланке председателя Реввоенсовета Республики написал записку в Политбюро 8 марта 1922 г. Л.Д. Троцкий:

«Считаю, что нужно немедленно устроить приезд Леонтьева в Москву. Так как это исходный пункт плана и так как мы при этом ничем не рискуем, то эту часть утвердить немедленно, поручив выполнение п. Литвинову и Уншлихту.

Л. Троцкий».[vi]  

М.М. Литвинов тогда был заместителем наркома иностранных дел, И.С. Уншлихт – заместителем председателя ОГПУ.

По смыслу этой записки Троцкого, рассмотрение части плана об использовании патриарха Тихона для трансляции советского влияния на Карпатскую Русь откладывалось до результатов переговоров с Леонтьевым.

Решение Политбюро «О переговорах с представителем карпатских русин (Красин)» исполнило пожелание Троцкого: «принять предложение т. Троцкого о вызове Леонтьева в Москву».[vii]                          

Вопрос о въезде Леонтьева в Москву обсуждался на заседании Политбюро 8 июля 1922 г. Нарком иностранных дел Г.В. Чичерин в особой записке в Политбюро от 13 июня отметил его «важность для нас своей работой в Прикарпатской Руси и еще больше связями с Кутеповым и к-о и перспективами относительно последнего. Очередная, необходимая задача, - он должен растолковать перебрасываемой на Дальний Восток публике, что она вовсе не будет защищать национальные русские интересы против Японии. Надо дать Леонтьеву об этом материал. Но ему нужны и деньги. Т. Красин дал ему германские марки, которые вдруг упали в 3 раза. Чтобы не крахнать, в виду уже произведенных расходов, ему немедленно (далее по смыслу: «нужно выдать», - И.К.) 560 фунтов стерлингов и к 8 июля – 1090 фунтов стерлингов. Ни т. Красин, ни НКИД таких кредитов не имеют. Нельзя ли из третьего источника, из которого т. Леонтьев уже кое-что получает, спасти его и его работу».[viii] Таким образом, бывший белогвардеец «Леонтьев», которого Чичерин назвал уже в письме «товарищем», рассматривался как обычный советский «агент влияния», услуги которого банальным образом покупались. Однако, ГПУ относилось к этой фигуре недоверчиво и осторожно. 14 июня помощник секретаря ЦК (вероятнее всего, Назаретян) отослал записку заместителю председателя ОГПУ И.С. Уншлихту: «По распоряжению т. Сталина посылаю Вам письмо т. Чичерина о Леонтьеве на срочный отзыв».[ix] Уншлихт ответил Сталину 22 июня на бланке ОГПУ:

«Ответственному секретарю ЦК тов. Сталину

Доктор Леонтьев, едущий в Москву под псевдонимом ВАТНИЦКИЙ Евгений – ГЕРОВСКИЙ, бывший Врангелевец, дравшийся против Красной Армии. Его предложение содействовать переходу КУТЕПОВА на сторону Советской России, имея ценность в данный момент (в силу указанных в Ваших докладных записках обстоятельств), меньшую, чем оно могло иметь несколько месяцев тому назад, все же продолжает сохранять свою ценность, степень которой должна быть точно определена в переговорах непосредственно с ним самим. Полагал бы переговоры с ним поручить вести ГПУ, что отвечало бы и интересам наблюдения за ним – ЛЕОНТЬЕВЫМ (ГЕРОВСКИМ), которое установлено с момента въезда его в Москву. Не исключена возможность, что он является агентом Антанты, и потому переговоры его с наркомами считаем безусловно нежелательными».[x]

В деле есть также записка: «т. Дзержинский просил вопрос обсуждать без представителя от ГПУ».[xi] В итоге решение Политбюро по делу Леонтьева было: «Согласиться с предложением ГПУ».[xii]   

Ход и итоги переговоров Кремля (силами ГПУ) с «Леонтьевым-Ватницким» (А.Ю. Геровским) пока неизвестны, однако назначение епископа для карпатских русин с первым использованием Патриарха Тихона в большевистской внешнеполитической игре было в итоге отвергнуто, - очевидно, в результате пошедшего ускорения антицерковного курса, в ходе которого Патриарх Тихон рассматривался как враг, использование которого (в той ситуации) не было возможно. Куда более интересным вождям большевиков представлялось тогда привлечение на свою сторону Кутепова, которое, как известно, не состоялось.

Что касается самого Геровского, то его политическая деятельность продолжалась в Европе и США. В 1938 году он добился на короткий срок автономии Подкарпатской Руси, за что подвергся преследованию гитлеровцев. В 1939 г. он пытался добиться поддержки Подкарпатской Руси и у США, и у СССР, но претерпел неудачу. Советское правительство в выдаче визы ему для поездки в Москву в этот раз отказало. В 1945 г. он обратился с письмом к Сталину, снова прося его поддержать Подкарпатскую Русь. Ответа не последовало. Умер Геровский в глубокой старости в США.[xiii]     

Теперь о том, что касается секретной части личного архива Сталина. На некоторых электронных листах 11-й описи фонда 558 столбиком идет надпись «секретно» (напротив номеров дел).

( Читать далее, в сообществе «Руский Вопрос»Свернуть )