alecswв "Вы ведь ещё приедете? Честно?"Давно, в 2005, когда я начинал ездить в детский дом, в одной группе с Алиной и Настей воспитывалась очень прикольная девчонка — Лера.
Я тут ни номера ДД, ни фамилий больше приводить не буду, а если вдруг вы читаете мой дневник и поняли, о ком речь, прошу не упоминать личную информацию в комментариях. Спасибо.
Так вот, стало быть, Лера. Возрастом она — как моя Настя. В одном классе учились. Очень заметная девчонка была, многим из гостей детдома запоминалась как лицо группы (я — не исключение; первым ребёнком, кто пошёл на контакт, стала именно Лерка; уже потом за ней потянулись остальные).
В свои восемь (с половиной) лет она на моём мобильнике запросто выигрывала в морской бой на максимальном уровне сложности.
Фотографировать ей очень нравилось, я даже пару раз в поездки в ДД свою мыльницу маленькую брал — специально для.
Вот первый приезд детей в Москву с моим сопровождением (на день рождения Алины). Тогда я ещё не знал, что одна из девочек — моя будущая дочь. На фотографии слева направо: Алёна, Оксана (ещё до операции), Алина и Лера.
Уже сейчас, наверное, возникает вопрос: почему рассказ про Леру ведётся в прошедшем времени? Почему, если она так обращала на себя внимание с первых дней, выбор не остановился на ней? Ответ прост. Случись оно сегодня, я не думал бы ни минуты. Но тогда — в 2005-м — честно, мне яиц не хватило чтобы принять решение совсем в одно рыло.
Меня много спрашивают, почему именно Алина и Настя? Ответ всегда один и тот же. Это не я выбрал — это они. Нет, разумеется, я ни в жизнь не взял бы себе детей, к которым душа не лежала бы. И сегодня, имея в семье двоих прекрасных дочек, я не просто ни о чём не жалею — я горжусь ими, я безумно люблю их, я, можно сказать, живу ради них, и случись мне решать ещё раз — сделал бы ровно то же самое. Но есть и ещё кое-что — обстоятельство, которое, в итоге, определило решение: они — сначала Алина, а через год Настя — сами, каждая по-своему, заявили о том, что не хотят иметь никаких иных родителей, кроме меня.
Именно это, в итоге, и стало их "подписью" на нашем своеобразном "договоре": с одной стороны, Алина и Настя решили стать моими детьми. С другой стороны, я захотел стать их родителем. К обоюдному удовольствию "сторон", так и стало. И все рады.
А кроме тех, кто "осмелился" высунуться, были ещё дети. К которым тоже лежала душа, но о желании видеть своим родителем именно меня они никак не давали понять — ни прямо, ни намёками, ни даже по-детски наивно и "в лоб", как это сделала Алина (напомню, речь идёт о детях в возрасте от 7 до 10 лет). И вот если сейчас мысленно вернуться туда, посмотреть на них ещё раз, то теперь, "с высоты своего опыта", я наверное смогу безошибочно назвать несколько имён, про кого, как бы, всё должно было быть ясно и без слов.
И вот Лера была бы в этом списке первой.
Я даже пересматриваю фотографии и вижу, что там в глазах всё написано было. Эх...
В 2006-м, после того как я оформил документы на Алину, в детский дом (вопреки всеобщим ожиданиям) ездить не перестал. И в том же году в Рыбинске вышло какое-то распоряжение, получившее на территории города и района статус подзаконного акта, о приёмных семьях. В документе провозглашался курс на постепенное опустошение детских домов через поощрение (общественное, политическое, материальное, даже религиозное) тех, кто решит создать приёмные семьи. Деньги сыграли немаловажную роль: в одночасье приёмное родительство стало одним из наиболее высокооплачиваемых предложений на городском рынке труда. Да-да, именно так, и здесь нет никакой ошибки: приёмная семья — это, с точки зрения государства, работа. С департаментом образования заключается трудовой договор. В отличие от нас (у меня — опека) и от усыновителей, приёмный родитель получает от государства зарплату. Идёт стаж, платятся налоги, взносы в пенсионный фонд. В общем, ежу понятно, что в городе, где до того бушевал кризис трудоустройства, очень много кто тут же вписался в кандидаты; органы опеки только и успевали, что отсевать.
Короче говоря, на той волне Лерку из детдома и забрали. Сделала это одна баба, из деревни, что в нескольких километрах от Рыбинска (в прямой доступности — автобус за полчаса довезёт до центра города). Я сам туда несколько раз ездил к этой бабе, "сопровождал органы опеки" на акте обследования и в процессе нескольких предварительных согласований, а на самом деле — присматривался ко всему вокруг, только и пытаясь понять, хорошие ли люди, не сделают ли из детёныша чёрти кого... в общем, что сказать, я ничего плохого не заметил.
Органы опеки (ни Галина Юрьевна, ни двое специалистов) — тоже ничего не заподозрили.
Лера, узнав о том, что для неё нашлась "мама", напоминала новогоднюю ёлку — от счастья светилась вся и со всех сторон.
. . .
С того момента прошло пять с половиной лет.
В течение этого времени я несколько раз бывал в этой деревне — появляясь в Рыбинске, ездили к Лерке в гости. По большей части, в первое время; я деталей сейчас не вспомню всех. Точно что в 2007 там были (с Настей, только-только получившей статус моей дочки), и, кажется, ещё то ли в 2008, то ли в 2009 (у меня тогда были куда как более серьёзные проблемы, поэтому точные даты в башке не отпечатались).
Я запомнил только, что когда в последний раз был там, то понял, что Лера очень сильно повзрослела, в своём кругу окончательно освоилась, и то, как она нас приняла, в общем-то, больше было похоже на дань уважению, чем на радость от встречи. "Совсем выросла девчонка" — подумалось тогда мне — и стало ясно, что беспокоить Леру своим присутствием больше не нужно.
В тот момент Леркино поведение показалось слегка странным, но предчувствия беды не было.
Как не было его и у специалистов органа опеки, которые исправно проводили акты обследования и вообще частенько там бывали — всё-таки это приёмная семья, а не опекунская, и такие семьи ощутимо чаще контактируют с чиновниками, вон хотя бы по отчётам денежным.
. . .
А на этих выходных мы были в Рыбинске и узнали, что осенью Лерку вернули в детский дом.
Рассказали нам это в детском доме, куда мы традиционно приехали в гости. Как рассказали — так я и охуел.
Где сидел, там и сел, называется.
Нет, я в курсе, что бывают возвраты. И даже что сейчас их количество резко увеличилось. Каждый раз как слышу об этом, вскипает разум возмущённый: йопт, накойхер в таком случае детей брали? Это вам что, сука, игрушки, что ли? Ну и так далее... но то всё, оказалось, цветочки, ибо речь о неких неизвестных мне детях, о которых я до того не слышал и знать не знал, как не мог знать и всю их подноготную.
А тут — Лера! Та самая — хорошо знакомая, почти своя, к которой когда-то привык, даже по ночам бывало снилась — ну надо же?!
Лера, которую до того жизнью дважды трахнуло — сначала то ли в 5, то ли в 6 лет она попала в детский дом, а потом, через несколько лет, умерла её мать (которую она и знала и помнила) — как можно такого ребёнка лишить семьи ещё раз?!
Да как же у тебя, дрянь, рука-то повернулась подписать заявление??!...
Леру привезли в другой детский дом, не в наш. На следующий день я ехал туда, а по всему телу шла мелкая дрожь: что я сейчас увижу? Мне рассказали, что Лера к настоящему моменту успела уже попробовать все прелести жизни, кроме наркотиков (хоть это слава богу). Что последним зелёным свистком перед возвратом стало некое ДТП с пострадавшими (один насмерть), где она каким-то раком оказалась на пассажирском сидении и единственная не получила никаких телесных повреждений (и что матка эта приёмная тогда зассала: мол, посадят теперь). Что Лера совершенно неуправляема, что ставит на уши весь ДД, что сваливает в самоход когда вздумается. Что состоит на учёте везде где только можно. Что со школой не просто полный пиздец, а вплоть до того, что письму заново обучали... я ехал туда и думал, что это всё происходит в какой-то параллельной реальности. Что Леру, наверное, с кем-то перепутали. Что такого просто не может быть... ехал и думал, что лучше будет, наверное, если меня просто не пустят в этот детский дом. Потому что если хотя бы часть всего перечисленного — правда, тогда вопроса в духе "что ещё вам [взрослым] от меня нужно?" я бы, наверное, не выдержал.
. . .
Вместе с Лерой к нам вышла воспитательница — они подумали, что Лерка [опять] что-то натворила.
Я быстро объяснил, что всё нормально, я человек из прошлого, и я — друг.
Воспиталка только спросила, на какое время я хочу Леру забрать. Меня там откуда-то знают. Похоже, ещё "с тех" времён.
И как только мы остались одни, я услышал это.
Дядя Саша... пожалуйста... ради бога... заберите меня отсюда....
Впервые за десяток лет (наверное) я в какую-то секунду не сумел сдержать слёзы.
Хорошо хоть не заметил никто...
"Заберите"... да ёбаный стос, будь моя воля, ТУТ ЖЕ посадил бы в машину и увёз бы. ТУТ ЖЕ!! Бросив всё, нахер, без оглядки и без тени сожаления. Подальше от этого позорища. От пиздеца этого, от "приёмной мамы", от детских домов, ментов, водки и таксистов, не упускающих свой шанс (со слов воспитательницы детдома). Куда-нибудь, где будет хотя бы призрачная возможность начать всё с чистого листа. Если бы только была моя воля... эх то, ебёна-ж мать.
Оставил воспитательнице свою визитку. Сказал: чуть что — ради всего святого, звоните. В любое время.
Обещал приехать через три выходных на четвёртые.
Приехать и забрать на целый день — с утра пораньше.
Специально взял длинную паузу между поездками в Рыбинск — хотя знаю, что хоть завтра готов сорваться, бросив всё.
По пути домой (в тот же день), на подходе к МКАДу, звонок. "Дядя Саша ... (долгое молчание) ... вы ведь правда ещё приедете? Честно?..."
Я тут ни номера ДД, ни фамилий больше приводить не буду, а если вдруг вы читаете мой дневник и поняли, о ком речь, прошу не упоминать личную информацию в комментариях. Спасибо.
Так вот, стало быть, Лера. Возрастом она — как моя Настя. В одном классе учились. Очень заметная девчонка была, многим из гостей детдома запоминалась как лицо группы (я — не исключение; первым ребёнком, кто пошёл на контакт, стала именно Лерка; уже потом за ней потянулись остальные).
В свои восемь (с половиной) лет она на моём мобильнике запросто выигрывала в морской бой на максимальном уровне сложности.
Фотографировать ей очень нравилось, я даже пару раз в поездки в ДД свою мыльницу маленькую брал — специально для.
Вот первый приезд детей в Москву с моим сопровождением (на день рождения Алины). Тогда я ещё не знал, что одна из девочек — моя будущая дочь. На фотографии слева направо: Алёна, Оксана (ещё до операции), Алина и Лера.
Уже сейчас, наверное, возникает вопрос: почему рассказ про Леру ведётся в прошедшем времени? Почему, если она так обращала на себя внимание с первых дней, выбор не остановился на ней? Ответ прост. Случись оно сегодня, я не думал бы ни минуты. Но тогда — в 2005-м — честно, мне яиц не хватило чтобы принять решение совсем в одно рыло.
Меня много спрашивают, почему именно Алина и Настя? Ответ всегда один и тот же. Это не я выбрал — это они. Нет, разумеется, я ни в жизнь не взял бы себе детей, к которым душа не лежала бы. И сегодня, имея в семье двоих прекрасных дочек, я не просто ни о чём не жалею — я горжусь ими, я безумно люблю их, я, можно сказать, живу ради них, и случись мне решать ещё раз — сделал бы ровно то же самое. Но есть и ещё кое-что — обстоятельство, которое, в итоге, определило решение: они — сначала Алина, а через год Настя — сами, каждая по-своему, заявили о том, что не хотят иметь никаких иных родителей, кроме меня.
Именно это, в итоге, и стало их "подписью" на нашем своеобразном "договоре": с одной стороны, Алина и Настя решили стать моими детьми. С другой стороны, я захотел стать их родителем. К обоюдному удовольствию "сторон", так и стало. И все рады.
А кроме тех, кто "осмелился" высунуться, были ещё дети. К которым тоже лежала душа, но о желании видеть своим родителем именно меня они никак не давали понять — ни прямо, ни намёками, ни даже по-детски наивно и "в лоб", как это сделала Алина (напомню, речь идёт о детях в возрасте от 7 до 10 лет). И вот если сейчас мысленно вернуться туда, посмотреть на них ещё раз, то теперь, "с высоты своего опыта", я наверное смогу безошибочно назвать несколько имён, про кого, как бы, всё должно было быть ясно и без слов.
И вот Лера была бы в этом списке первой.
Я даже пересматриваю фотографии и вижу, что там в глазах всё написано было. Эх...
В 2006-м, после того как я оформил документы на Алину, в детский дом (вопреки всеобщим ожиданиям) ездить не перестал. И в том же году в Рыбинске вышло какое-то распоряжение, получившее на территории города и района статус подзаконного акта, о приёмных семьях. В документе провозглашался курс на постепенное опустошение детских домов через поощрение (общественное, политическое, материальное, даже религиозное) тех, кто решит создать приёмные семьи. Деньги сыграли немаловажную роль: в одночасье приёмное родительство стало одним из наиболее высокооплачиваемых предложений на городском рынке труда. Да-да, именно так, и здесь нет никакой ошибки: приёмная семья — это, с точки зрения государства, работа. С департаментом образования заключается трудовой договор. В отличие от нас (у меня — опека) и от усыновителей, приёмный родитель получает от государства зарплату. Идёт стаж, платятся налоги, взносы в пенсионный фонд. В общем, ежу понятно, что в городе, где до того бушевал кризис трудоустройства, очень много кто тут же вписался в кандидаты; органы опеки только и успевали, что отсевать.
Короче говоря, на той волне Лерку из детдома и забрали. Сделала это одна баба, из деревни, что в нескольких километрах от Рыбинска (в прямой доступности — автобус за полчаса довезёт до центра города). Я сам туда несколько раз ездил к этой бабе, "сопровождал органы опеки" на акте обследования и в процессе нескольких предварительных согласований, а на самом деле — присматривался ко всему вокруг, только и пытаясь понять, хорошие ли люди, не сделают ли из детёныша чёрти кого... в общем, что сказать, я ничего плохого не заметил.
Органы опеки (ни Галина Юрьевна, ни двое специалистов) — тоже ничего не заподозрили.
Лера, узнав о том, что для неё нашлась "мама", напоминала новогоднюю ёлку — от счастья светилась вся и со всех сторон.
. . .
С того момента прошло пять с половиной лет.
В течение этого времени я несколько раз бывал в этой деревне — появляясь в Рыбинске, ездили к Лерке в гости. По большей части, в первое время; я деталей сейчас не вспомню всех. Точно что в 2007 там были (с Настей, только-только получившей статус моей дочки), и, кажется, ещё то ли в 2008, то ли в 2009 (у меня тогда были куда как более серьёзные проблемы, поэтому точные даты в башке не отпечатались).
Я запомнил только, что когда в последний раз был там, то понял, что Лера очень сильно повзрослела, в своём кругу окончательно освоилась, и то, как она нас приняла, в общем-то, больше было похоже на дань уважению, чем на радость от встречи. "Совсем выросла девчонка" — подумалось тогда мне — и стало ясно, что беспокоить Леру своим присутствием больше не нужно.
В тот момент Леркино поведение показалось слегка странным, но предчувствия беды не было.
Как не было его и у специалистов органа опеки, которые исправно проводили акты обследования и вообще частенько там бывали — всё-таки это приёмная семья, а не опекунская, и такие семьи ощутимо чаще контактируют с чиновниками, вон хотя бы по отчётам денежным.
. . .
А на этих выходных мы были в Рыбинске и узнали, что осенью Лерку вернули в детский дом.
Рассказали нам это в детском доме, куда мы традиционно приехали в гости. Как рассказали — так я и охуел.
Где сидел, там и сел, называется.
Нет, я в курсе, что бывают возвраты. И даже что сейчас их количество резко увеличилось. Каждый раз как слышу об этом, вскипает разум возмущённый: йопт, накойхер в таком случае детей брали? Это вам что, сука, игрушки, что ли? Ну и так далее... но то всё, оказалось, цветочки, ибо речь о неких неизвестных мне детях, о которых я до того не слышал и знать не знал, как не мог знать и всю их подноготную.
А тут — Лера! Та самая — хорошо знакомая, почти своя, к которой когда-то привык, даже по ночам бывало снилась — ну надо же?!
Лера, которую до того жизнью дважды трахнуло — сначала то ли в 5, то ли в 6 лет она попала в детский дом, а потом, через несколько лет, умерла её мать (которую она и знала и помнила) — как можно такого ребёнка лишить семьи ещё раз?!
Да как же у тебя, дрянь, рука-то повернулась подписать заявление??!...
Леру привезли в другой детский дом, не в наш. На следующий день я ехал туда, а по всему телу шла мелкая дрожь: что я сейчас увижу? Мне рассказали, что Лера к настоящему моменту успела уже попробовать все прелести жизни, кроме наркотиков (хоть это слава богу). Что последним зелёным свистком перед возвратом стало некое ДТП с пострадавшими (один насмерть), где она каким-то раком оказалась на пассажирском сидении и единственная не получила никаких телесных повреждений (и что матка эта приёмная тогда зассала: мол, посадят теперь). Что Лера совершенно неуправляема, что ставит на уши весь ДД, что сваливает в самоход когда вздумается. Что состоит на учёте везде где только можно. Что со школой не просто полный пиздец, а вплоть до того, что письму заново обучали... я ехал туда и думал, что это всё происходит в какой-то параллельной реальности. Что Леру, наверное, с кем-то перепутали. Что такого просто не может быть... ехал и думал, что лучше будет, наверное, если меня просто не пустят в этот детский дом. Потому что если хотя бы часть всего перечисленного — правда, тогда вопроса в духе "что ещё вам [взрослым] от меня нужно?" я бы, наверное, не выдержал.
. . .
Вместе с Лерой к нам вышла воспитательница — они подумали, что Лерка [опять] что-то натворила.
Я быстро объяснил, что всё нормально, я человек из прошлого, и я — друг.
Воспиталка только спросила, на какое время я хочу Леру забрать. Меня там откуда-то знают. Похоже, ещё "с тех" времён.
И как только мы остались одни, я услышал это.
Дядя Саша... пожалуйста... ради бога... заберите меня отсюда....
Впервые за десяток лет (наверное) я в какую-то секунду не сумел сдержать слёзы.
Хорошо хоть не заметил никто...
"Заберите"... да ёбаный стос, будь моя воля, ТУТ ЖЕ посадил бы в машину и увёз бы. ТУТ ЖЕ!! Бросив всё, нахер, без оглядки и без тени сожаления. Подальше от этого позорища. От пиздеца этого, от "приёмной мамы", от детских домов, ментов, водки и таксистов, не упускающих свой шанс (со слов воспитательницы детдома). Куда-нибудь, где будет хотя бы призрачная возможность начать всё с чистого листа. Если бы только была моя воля... эх то, ебёна-ж мать.
Оставил воспитательнице свою визитку. Сказал: чуть что — ради всего святого, звоните. В любое время.
Обещал приехать через три выходных на четвёртые.
Приехать и забрать на целый день — с утра пораньше.
Специально взял длинную паузу между поездками в Рыбинск — хотя знаю, что хоть завтра готов сорваться, бросив всё.
По пути домой (в тот же день), на подходе к МКАДу, звонок. "Дядя Саша ... (долгое молчание) ... вы ведь правда ещё приедете? Честно?..."
Community Info